Огненные версты генерал-полковника Яшкина: 1941 год. Крещение огнём
5 октября 1996 года от здания городской администрации в сторону Малоярославца отъехал «Икарус» с группой ветеранов подольских военных училищ — подольских курсантов, в последнюю коллективную поездку по местам боёв, приуроченную к 55-летию битвы за Москву. Одни были в запасе, другие в отставке, занимали различное общественное положение — это не имело значения. Ведь все они — однополчане, прошедшие войну с 1941 года. И всё же, слушая неторопливые разговоры, глядя на спокойные, умиротворённые лица, трудно было поверить, что среди них находится человек, чья воинская служба получила высокую оценку у руководителей Советского государства и стран — участницВаршавского договора, Монголии, Сирии. Чей боевой путь начался в июле 41-го года под Великими Луками, а завершился в 1987 году после ликвидационных работ на Чернобыльской АЭС.
Знакомьтесь: генерал-полковник Григорий Петрович ЯШКИН, почетный гражданин города Подольска.
1941 год. Крещение огнём
Подольское пехотное училище Григорий Петрович закончил 3 июня 1941 года, получив звание лейтенанта. Уже на другой день после начала войны был направлен в Великие Луки. Принял взвод и выступил навстречу прорвавшемуся противнику. В это время с запада, стараясь избегать строевые части, полями брели группы красноармейцев, с оружием и без. Уверенности они не прибавляли.Тогда их легко было осуждать. Но после первых боёв пришло понимание реальной ситуации. Даже там, где врагу давали отпор, удержаться могли недолго: на соседних участках оборону сминали и брали в окружение боеспособные части. Не раз и не два Яшкин сосвоими пулеметчиками выходил из окружения. Сколько раз их переподчиняли, перебрасывали, ставили невыполнимые задачи...
После начала генерального наступления на Москву 30 сентября—2 октября батальону Яшкина, находящемуся в полуокружении, приказали удержать узел двух железных дорог и Варшавское шоссе восточнее Спас-Деменска, прикрывая отход 53-й и 217-й стрелковых дивизий. Здесь, по словам Григория Петровича, батальон нашел свою братскую могилу. «Оставшиеся в живых семь пулемётчиков при одном станковом пулемете под моим командованием примкнули к последней выходящей группе 217-й стрелковой дивизии».Лесами и проселками, минуя занятые фашистами деревни, группа Яшкина в ночь с 5 на 6 октября вышла к Угре. В это время 19-я танковая дивизия противника уже заняла Юхнов и, не встречая сопротивления, двигалась по Варшавскому шоссе к Москве. Но об этом знали лишь юхновские авиадесантники и подольские курсанты, занявшие оборону на левом берегу реки. У остальных групп, пробиравшихся к своим, ни информации, ни связи, ни снабжения — ничего не было. Действовали по наитию, в основном ночью, днём над головами висели «юнкерсы». «Многие из них так и остались в калужских лесах», — вспоминал Григорий Петрович.На этом рубеже сводная группа Яшкина вошла в подчинение 17-й отдельной танковой бригады. Однажды в междуречье Угры и Извери пехотинцы оказались свидетелями тяжелого боя. Наши танки без горючего стреляли как неподвижные огневые точки. Несколько ма-шин горело на поле. Немецкие автоматчики пытались обойти уцелевшие танки. Группа Яшкина с ходу вступила в бой, отсекая пехоту. Вдруг сбоку раздался артиллерийский залп. «Это наши сорокапятки», — определил Яшкин. Несколько вражеских танков запылало. Атака была отбита.
Позднее выяснил, что воюет вместе с подольскими курсантами, выпускниками своего родного училища. В районе реки Изверь встретился с командиром передового отряда старшим лейтенантом Л. Мамчичем, с ним был знаком по пехотному училищу. Вот что рассказывал Яшкин о той встрече:«Мамчич был контужен. Во время разговора лежал на хвойной подстилке. От него узнал об артиллеристах, отражавших вместе с нами атаку противника. Это была учебная батарея старшего лейтенанта Т. Носова.Признаться, я был очень рад встрече со знакомыми людьми, преподавателями, наставниками. Куда-то ушла горечь отступления, память вернула к довоенным дням».
Вскоре их пути разошлись. Курсанты по Варшавскому шоссе отошли к Медыни, а группа Яшкина двинулась на восток, к Полотняному Заводу, бывшей усадьбе Гончаровых, где когда-то гостил А.С. Пушкин, — чтобы там занять оборону. Вспоминая те дни, Григорий Петрович признал, что подчиненных ему людей лишь условно можно было назвать ротой или взводом. Одни погибали в боях, взамен присоединялись окруженцы, численность постоянно колебалась. Впрочем, и дивизии в те месяцы тоже можно было назвать с большой натяжкой. И фронта как такового еще не было.
В 41-м году Яшкину исполнилось 19 лет. И в этом возрасте он, молодой командир, с боями прошел сотни километров фронтовых дорог, видя зверства фашистов, слезы и боль мирных жителей. Смерть всегда была где-то рядом. Она напоминала о себе ранами, но при этом щадила, словно уступая провидению, которое хранило его для будущих свершений. В ноябре под Каширой он получил тяжёлое ранение. Потерял сознание и так и остался бы лежать на заснеженном поле, если бы не деревенские мальчишки. Расстегнув полушубок, они увидели две медали «За отвагу», и, поняв по знакам отличия, что это командир, отвезли его на санках в медсанбат.
И вот что случилось потом:- Был ты без сознания, -рассказывала медсестра Маша, — потерял много крови. Возникло подозрение на начавшуюся гангрену левой ноги и воспаление лёгких. Где-то около пяти часов утра мне показалось, что ты произнёс слово «пить». Схватила первый попавшийся стакан и стала маленькими глотками вливать тебе в рот содержимое. Оказалось, что в нём была не вода, а спирт. Тебя стало рвать, я заревела и побежала за дежурным врачом. В это время ты открыл глаза и вновь попросил пить. Утром тебе сделали переливание крови: из вены в вену перекачали мою кровь...В 1945 году они стали мужем и женой. Воистину: по делам узнаются сердца.