Огненные версты Яшкина: ценой собственных жизней...
Таков был приказ Москвы после ввода 24-й дивизии в Чехословакию. В случае возникновения провокационных действий, не допускать кровопролития, даже, если потребуется, — ценой собственной жизни. Вошли. Одна из задач — прикрыть западную границу ЧССР. Накануне на совещании маршал Якубовский сказал прямо: «Это граница не только чехословацкая, это граница второй мировой войны, граница стран социалистического содружества».
Ещё на территории Польши Яшкину доложили о подошедшей с другой стороны кордона роте чехословацких танков. Напряжение усиливалось. Стали прибывать чины Министерства обороны ЧССР, требовали объяснений. «Вы должны быть в курсе: в ближайшие дни в Северо-Моравском крае объединённое командование планирует провести военные учения с участием ряда стран Варшавского Договора», — отвечал Яшкин. В этот момент он понял: в чехословацкой армии — раскол. Одни возмущались, другие, отведя в сторону, не скрывали радости. Учения действительно провели.
Комдиву трудно было понять, как могли допустить, чтобы возмутители спокойствия, стремившиеся совершить государственный переворот, открыто вели пропаганду в центральных СМИ. Звучали призывы обновить социализм, сделать его «с человеческим лицом», создать плюралистическое общество, ориентированное на демократический Запад. Говорили о «новом мышлении». Симпатии Советскому Союзу выражать было рискованно: тут же начиналась травля, вплоть до увольнения с работы.В августе части дивизии вошли в города Северо-Морав-ского края. Штаб разместился в Остраве, в здании крайкома партии. И здесь началось.
Улицы заполнили толпы людей, в большинстве молодых. Поначалу кричали и митинговали, потом в наших солдат полетели камни. Горячие головы стали поджигать танки. Выстрелы в воздух не помогали. В окна крайкома бросали дымовыегранаты. В ход пошли ножи. В других городах было не легче. Командиры батальонов просили отдать приказ открыть огонь. А что ещё было делать?
От Яшкина в тот момент зависело многое. Мало того: его решение могло изменить вектор истории. Скажи: «Огонь!», -и полыхнёт по полной; местные единомышленники отшатнутся, Запад активизируется. А не скажи?..Такой сценарий обсуждали на встречах с «нашими» руководителями ЧССР, рассматривали контрмеры. Чехословацкие товарищи не подвели. Всё же за ними было большинство, тихое и запуганное, как во все революционные времена, но абсолютное большинство...Местные активисты выступали перед беснующейся толпой, пока не полетели камни. Тем временем их соратники разъясняли обстановку в трудовых коллективах. И в критический момент на площади появилась милиция, следом — рабочие дружины. Выждав паузу и убедившись, что ситуация постепенно нормализуется, Яшкин попросил Якубовского вывести войска из городов. Маршал согласился. Вышли на опушки, разбили палатки и вздохнули с облегчением. А зря. Окрестные источники воды оказались отравлены. 25 человек были доставлены в лазарет в тяжёлом состоянии.
На помощь пришел Эдвард Герек: организовал доставку воды с территории Польши. А еще спрашивал у Яшкина: «Не нужен ли хлеб?» На что комдив ответил: «Свой хлебозавод развернули. На соседней поляне».Из книги Г.П. Яшкина «Эту жизнь не перепишешь заново»«...После тяжёлой паузы Драгомир (Кольдер — секретарь Компартии ЧССР, — прим. автора) продолжил:- Ты, возможно, знаешь, что одним из идеологов «нового мышления» в Чехословакии стал Зденек Млынарж. В своё время он окончил Московский университет. Перед январским, 1968 года, пленумом (ЦК КПЧ — прим. автора) Зденек похвалялся перед нами, что в Союзе у него есть друг — бывший однокурсник, а теперь -первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС Михаил Горбачёв. Млынарж лично мне говорил, что Горбачёв и его друзья полностью одобряют начинания в Чехословакии. . Даже не верится, что и в Советском Союзе есть свои Млы-наржи и Цысаржи...Читатель вправе спросить меня: а говорил ли я кому-нибудь об этом раньше? В частности, о дружбе Горбачёва с Млынаржем? К сожалению, нет. Я не придал тогда никакого значения персоне первого секретаря со Ставрополья.»
В. ЕРОХИН,
член Союза писателей России